[222333222333]

гениальный текст Арефьевой

Я не очень верю актерам -

У них слишком уж много лиц,

Все у них изменяется скоро,

Не живешь, а играешь блиц.

У меня есть ручная птица,

Она очень хрипло поет,

Что с того, что она мне снится?

Но зато никогда не врет!



У меня есть койот и ворон,

У тебя - атональный джаз,

Я стихов рассыпаю споры

И взойдут ли они - Бог даст.

И над плотию умерщвлённой

Подлетает душа, как флаг.

Этот мир был такой зеленый

До тех пор, пока не ослаб.



В этом городе нервных танцев

Слишком мало солнечных дней,

Я хотела бы в нем остаться,

Но уйти оказалось верней,

Чтобы боль вытекала горлом,

Лишь сверкнет Петропавловский шпиль,

И в жаровне тоски упорной

Отливался высокий штиль.



Я сейчас - демиург, мессия,

Я - алхимик, шаман, поэт.

По законам драматургии

Скоро должен начаться сюжет.

Я пишу эту злую сказку,

Не надеясь на хэппи-энд,

Своевольны роли и маски,

Но вступил в увертюру бэнд.



Я не очень верю актерам

(если это имеет смысл),

Кто на тонкой струне минора

Повисает, как альпинист,

Кто все время у края сцены,

Разделяющего тьму и свет,

Кто смертельную платит цену,

Созидая то, чего нет.



Его звали, скажем, Антоном,

Он, конечно, был маг и актер,

По средневековым законам

Ему мог бы светить костер.

Он умел вызывать затменья,

Смех и ветер, слезы и дождь,

Хоть он делал это на сцене -

Инквизицию не проведешь.



Каждый день (выходной - понедельник)

Он играл сердцами людей.

Он во всех амплуа был гений:

Комик, трагик, простак, злодей,

Плут, игрок, что печатью мечен,

Инженю, резонер, слуга,

Но актер - не богова свечка

И не чертова кочерга!



Его паства - толпа у кассы,

Его храм - галерка, вертеп,

Он за клоуна и гимнаста,

Его жесты - вино и хлеб.

В балагане толпа людская -

Так изволь получить паёк

Тем, что в рай таких не пускают,

Даже с краю, только в раёк.


Ты встаешь на свои колена

И глядишь, не совсем дыша,

Как шевелятся доски сцены

Потому, что в них есть душа.

То король, то бродяга, то есть

Каждый раз всё новая роль.

Лицедействуешь - так на совесть

Открывать свое сердце изволь!



Что получишь в ответ по праву?

То любовь, то лишь медный грош,

То овации, крики "браво!",

То из ложи швыряют нож.

И любовь чрезмерна, и плети,

Зацепило - не гнись, держись,

Ты уже променял всё на свете

На дурманящий запах кулис.



Вот тогда и беда поверит,

Что, как ангел, ты неуязвим,

Ну а может - как Том и Джерри,

Или просто - как клоун и мим.

За свой дар игры невозбранной

Ты и быть, и не быть готов.

Бог хранит дураков и пьяных,

А еще - бережет шутов.



Эта ласка и эта таска -

Маска тьмы, пустоты костюм,

Тонкой пленкой цветной раскраски

Слепит глазки, морочит ум.

Слепит глаз и морочит ум.



И когда с пропоротым сердцем

Наш герой приходит домой,

Там пьянчуги лезут погреться,

Проститутки кричат "ты мой!".

На его истекающий голос

Собираются упыри,

Он идет, излучая веселость,

Что с того, что дыра внутри?



Что с того, что внутри колодец,

Коридор извилистых строф?

Он внутри и снаружи, то есть

Он раздвоен между миров.

Он идет, запинаясь о звезды,

И под кожей не кровь - вода,

Я не очень верю тверёзым,

Но и пьяным - совсем не всегда.



Вечер, зал - и он снова новый,

Искрометен, жив и игрив,

Снова зритель глядит, зачарован,

Как он сказки плетет мотив.

Среди тех, кто забыл о вздохе,

Я - та девочка в первом ряду,

Я не в городе, не в эпохе -

Вслед за ним без оглядки иду!



Я ребенок в смешном балагане,

В сказке под названием "жизнь".

Я дрожу перед злыми врагами

И в восторге от криков "бис!".

Белый грим Пьеро с Арлекином

И сердечко в груди тук-тук,

Я уже почти Коломбина,

Я забыла, что это глюк!